Ушкуйник - Страница 60

Мишка ушёл домой, но нервничал: за что ни возьмётся, всё из рук валится. Едва вечера дождался. И — бегом к Косте. А у того в трапезной воинов полно. Одеты, как простолюдины, только у одного из-под ворота рубахи железо блеснуло. «Кольчуга под рубахой-то», — сообразил Мишка.

— Вот он вам покажет, — показал на него Костя. — Живым Фильку спеленать и — ко мне его. Сопротивляться будет — помять немного дозволяю, но тихо!

— Ножи у него в сапогах, и силён, как бык, — предупредил Михаил.

— И не таких пеленали, — фыркнул десятник. Глядя на его фигуру, на пудовые кулаки, Мишка ни на миг не усомнился в том, что так и будет.

Михаил, десятник и трое воинов на телегу уселись, остальные воины сзади двинулись, да не скопом, а поодиночке.

Добрались до места. После монастыря Мишка отсчитал третий дом:

— Вот изба Фильки.

Подвода проехала ещё немного. Десятник, оставив одного воина у лошади, с остальными вернулся к избе.

— Ты здесь покуда подожди! — сказал десятник Михаилу.

Неслышными тенями перемахнули воины через забор. Ждал-ждал Мишка, когда калитку откроют, и дождался. Распахнулась она, и вышел десятник. Крякнул, как утка, дважды. Подъехала телега, из калитки вынесли здоровенный рулон и бросили на подводу.

— Садись! — десятник махнул рукой Михаилу и сам уселся на телегу.

— А Филька как же?

— Да вот он! — хлопнул ладонью по свёрнутому ковру десятник.

Здорово! Всё это время Мишка у калитки простоял, а ни шума, ни вскрика не слышал.

Глава 8

Подвода заехала во двор к Косте. Переодетые воины шустро перенесли ковёр с Филькой в подвал.

— Ты вот что, Михаил, — повернулся к нему Костя, — иди домой, отоспись по-человечески, успокойся. Дальше — уже наша забота.

— У меня разбойник дома, связанный, — его куда?

— С воинами на подводе поедешь, они заберут. И пусть слуги приберутся, чтобы следов никаких не осталось.

— Нет у меня слуг. Да и следов нет.

— Это ты зря! Я о слугах. Сторожа постоянного найми, а лучше двух. Деньги у тебя есть, надо и о безопасности побеспокоиться. И приходи завтра вечером, думаю — тебе будет интересно.

— Ещё как! Надо же узнать, кто Фильку с его шайкой на вдов навёл.

Вышли воины с десятником и деловито уселись на подводу.

— Чего стоишь? Али пешком пойдёшь? Михаил пристроился на повозке сбоку — дорогу к дому показывал. На стук подъехавшей телеги выскочили Митрофан и Тит. Михаил соскочил с телеги и встал рядом. Воины узнали старых служак, поздоровались уважительно, по плечам их похлопали, один даже обнялся с Митрофаном.

— Давно я тебя не видел, думал — на завалинке сидишь, кости под солнышком греешь, а ты, оказывается, при деле.

— Да вот, знакомый попросил дом постеречь.

— Так ты и служи у него, — хохотнул воин.

— Ладно, времени для разговоров нет, — веди, показывай своего пленника.

Митрофан взглянул на Михаила — тот кивнул. Разбойника, не церемонясь, швырнули на повозку так, что он застонал.

— Заткнись, шпынь ненадобный, пока я тебе язык не отрезал, — с угрозой в голосе сказал десятник.

Телега с воинами и пленником уехала.

— Ну, взяли Фильку-то? — поинтересовались ветераны у Михаила.

— Взяли, только о том — никому ни слова. Подельники ещё на свободе.

— Нешто мы не понимаем?

Михаил проспал остаток ночи, а днём решил заняться безопасностью дома. Поговорил с ветеранами, и когда те дали согласие, положил им жалованье. Дежурить во дворе решили по очереди. Сутки — Митрофан, сутки — Тит. А для экстренного вызова дежурного охранника провели верёвку из дома в конюшню, подвесив на конце её колокольчик. Дёрнешь за верёвку — колокольчик звонит, стало быть — нежелательный гость в доме или в лавке. А ещё Михаил забор железный заказал кузнецу — в три пальца шириной. Это не крючок или деревянная задвижка, такой ножом не отодвинешь. Видел он прошлой ночью, как это легко делается.

В беготне и делах день быстро пролетел. Вечером Михаил снова к сотнику направился. Узнали его воины, провели в подвал. Михаил спускался осторожно — ступени крутые, подвал глубокий.

Спустился он и замер в удивлении. Это не просто подвал — тюрьма и пыточная одновременно. В дальнем углу, в полумраке — загородка из железа, в ней — люди. В центре высилась дыба, на ней с вывороченными назад руками висел Филька. Михаил хоть и не видел его никогда, однако узнал сразу же — по выбитому глазу, давшему разбойнику кличку.

В углу стол стоял, за ним, с пером в руке — подвойский, в чёрном судебном кафтане. Перед дыбой Костя прохаживается. Увидел Мишку — кивнул сурово, будто едва знаком.

— А теперь давай, расскажи, Филька, что за человек к тебе приходил, о вдовьих деньгах рассказывал?

Подвойский зевнул, встал из-за стола, собрал бумаги.

— Так я, пожалуй, пойду, Костя? Полагаю, ничего нового я не услышу уже. А если что и будет, завтра продолжим.

Он попрощался и вышел.

— Я тебя спросил, Филька, а ответа не слышу.

Костя махнул рукой, и воин, стоявший за дыбой, потянул за ручку ворот лебёдки. Филька истошно заорал. Верёвку ослабили. Мишке стало страшно: подвал тёмный, освещен только тремя чадящими факелами, посредине — дыба с дико орущим разбойником… Невольно он сделал шаг назад. Однако, как услышал ответ Фильки, приблизился.

— Из ушкуйников он — чернявый, высокий. Вроде знакомое описание, догадка у Мишки мелькнула.

— А шрам небольшой на шее, вот тут, — он показал на левую сторону, — есть?

— Есть. Из невольников он, ещё отметина от серьги на ухе. Свежая.