Ушкуйник - Страница 47

Весь следующий день прошёл спокойно. Дул ветер, шли под парусами, гребцы отсыпались и отдыхали, а справа виднелись всадники Кости.

Вечером встали на стоянку — последнюю перед Казанью. Собственно, мимо Казани караван проплыть не собирался. Раньше справа устье Камы покажется. Но Казань рядом совсем, и дозоры татар там всегда дежурят. Михаил это помнил ещё по прошлому плаванию, когда в Сарай с товарами ходил — как купец, а Костя — на разведку. Прорвались тогда. Правда, и ушкуй тогда был один, и татар — десяток всего. Сейчас — другое дело. Караван велик, судовую рать на конях татарские дозоры издалека заметят, и своим сигналы передадут о движении русского войска. В открытое сражение вступать опасно: у гребцов оружия мало, и пользоваться им бывшие невольники не умеют.

Вот на судах Михаила дело обстояло несколько лучше. Боевые топоры имелись, а поскольку почти каждый русский мужик плотницким топором владел сызмальства, то, считай, отбиться можно. У двоих даже сабли есть, и пользоваться они ими умеют. Да ещё лучник свой — Савва.

Костя собрал кормчих и десятников.

— Завтра предстоит самая опасная часть пути. Поворот на Каму, Казань рядом. То тут, то там дозоры татар стоять будут, я не сомневаюсь. Придётся с боем прорываться. У кого оружие есть, иметь под рукой, у кого кольчуга или броня трофейная — надеть. Если щиты есть — повесить на борт. Думаю, понимаете — на левый, откуда опасность исходит. Главное — скорость движения. Идёте все сразу. Ставьте паруса, гребцы пусть себя не жалеют. Если и удастся татарам какое судно захватить, всё равно не останавливайтесь, прорывайтесь. Не думаю, что будут большие потери — не мастера татары на воде воевать. И топите их ушкуями, лошадей топите. Для татарина лошадь — всё, не будет лошади — ни ехать ему, ни плыть. Если на берегу нам бой навяжут — не ждите, поднимайтесь по Каме вверх, пока силы будут. Всё ли понятно?

— Всё! — дружно ответили кормчие и десятники.

— Ну, с Богом!

Переночевали, а утром — в путь. Не завтракали, потому как уже просто было нечего есть. Попили забортной воды из реки, чтобы желудок не слишком сильно урчал. Хоть в одном повезло русским — ветер дул попутный, ровный и сильный. Под парусами ходко шли, аж вода под форштевнями на носу шипела. Гребцы отдыхали пока, знали, что вся их работа — впереди. Михаил раздал оружие. Савва с луком на носу уселся, повздыхал — стрел маловато.

Двоих отчаянных парней из бывших невольников, которых в последний день в команду взял, когда Спиридона в Сарае убили, Мишка посадил у левого борта. Одного Макаром звали, другого — Ефремом. В руках — сабли трофейные, глаза азартом горят.

Михаил свою саблю достал, из ножен вынул, провёл куском сала по лезвию — ржавчина не так брать будет, да и от крови отмывать легче. Вложил саблю в ножны и отложил в сторону; взял в руки трофейную, что у убитого ордынца забрал. Раньше всё как-то руки до неё не доходили. Уселся на корме, недалеко от Павла, вытащил саблю из ножен. Чудной узор по лезвию идёт, никогда такого раньше не видел, да и лезвие необычное — тёмное. От древности, что ли?

Мишка взмахнул саблей в воздухе. Лезвие описало полукруг, с непривычным звуком разрезая воздух, как будто разрывало его.

— Ты где такую саблю диковинную взял? — спросил Павел.

— У татарина убитого.

— Считай, повезло тебе, парень.

— Что, вправду такая ценная?

— Дамаск это чёрный. Редкая очень и дорогая. Сам раньше не видел, но слышать — слышал. Бают, сабля эта броню как репу режет.

— Да ну?! — удивился Мишка, однако же к поясу именно эту саблю прицепил. — И откуда ты всё знаешь?

— Если уши есть — услышишь. А голова — чтобы запоминать и думать, а не только чревоугодничать, — с важным видом ответил кормчий.

Впереди идущие суда стали медленно уваливать вправо. Показалась стрелка Волги и Камы. В месте слияния — как море широка. Встань на лодке в центре — противоположные берега в дымке теряются. Смешиваются воды двух полноводных рек, вот и крутит воду здесь. Водоворотов полно, потому суда к правому по ходу берегу прижимались — и к своим всадникам поближе и от татар подальше.

Они благополучно прошли поворот и поплыли по Каме вверх. Тут уж и гребцы за весла сели. Проскочить бы опасное место с ходу. Да легко только в сказках бывает.

Отошли версты две, как увидели — на реке лодки поджидают, не меньше десятка, а в них татары, кричат что-то, руками на караван показывают. И на обоих берегах конница татарская. Сколько их — трудно сказать: левый берег высокий, с судов просматривается плохо. Зато татарам раздолье — сверху по судам из луков стрелять удобно, видно всё как на ладони.

Татары даже успели несколько стрел выпустить, да тут Костя подоспел, конницей ударил. Татар-то маловато было, полсотни всего. Дозор на ушкуйников или на небольшую группу конных рассчитан был, а тут — две сотни русских всадников с тыла несутся.

И пошла рубка! Суда выстроились в три параллельные линии, а в каждой линии шли настолько близко друг к другу, чтобы от борта до борта только вёслами работать, не зацепить да не сломать. И вперёд!

На лодках татары сначала руками махали, пытаясь остановить караван, угрожали. Потом, увидев, что угрозы на русичей не действуют, стали стрелы пускать. А что десяток лодок против почти сотни крепких судов?

Часть лодок смяли сразу, проломили борта, разметали. Татары — пловцы никудышные, да и кто хорошо плавать сможет при полном вооружении? Шлем да кольчугу быстро не сбросишь, как и пояс с ножом и саблей. А на них ещё и поддоспешники, которые быстро намокают и тянут вниз, на дно, не хуже грузил.