Ушкуйник - Страница 23

В стороне от всех сословий, особняком стояло духовенство.

И каждое сословие имело свои права и обязанности. Даже если купец был очень богат, он всё равно должен был первым ломать шапку перед небогатым боярином. И в сани купцу дозволялось лишь тройку лошадей запрягать, а четвёрку — только боярину или князю.

И так — во всём, в каждой мелочи. Потому и дом строить Мишка не мог выше, чем у воеводы, атамана или архиепископа. По принципу «Каждый сверчок знай свой шесток».

После строительства ещё оставались брёвна, и Михаил договорился с плотниками во дворе, на задах, амбар поставить и конюшню. Хоть и не было пока коня, подводы или саней у молодого купца, но он вовсе не исключал этого — впрок построил конюшню, коли уж лес строевой даром достался. А амбар — так тот вообще всегда нужен. Не тащить же железо в лавку, где ткань лежит.

В суете и заботах Мишка и не заметил, как зима прошла. Спохватился, когда с крыш закапало да снег тяжело просел. Если сейчас домашних со скарбом не перевезти — месяц, а то и поболе дом пустым стоять будет. И всего-то от Чижей до Хлынова три версты, а попробуй их преодолеть в распутицу. Дороги совсем непроезжими становились. Ни пешему пройти, ни конному проехать. Кони не то что по бабки — по брюхо вязли в липкой грязи.

Весь скудный скарб Мишкиной семьи на одних санях уместился. Дед с бабкой на узлы сели. Возчик рядом с лошадью шёл, а Михаил с Лизаветой — за санями. Местами даже подталкивать их пришлось. Но всё-таки добрались.

Остановились перед домом.

— Вот! — Михаил обвёл рукой дом. — Наше всё это теперь. Лавка внизу, жильё — наверху. У каждого — своя комната.

Он отпер замок, вместе с Лизой перетащил скудный скарб в жилые комнаты.

Долго ходили дед с бабкой по дому, охали да ахали, на перины пуховые ложились, млея от удовольствия.

— Мишаня! Неужели всё это теперь наше?

— Конечно! Я построил, дом мой!

— А не отберут? — опасливо спросил дед. А бабка всплакнула:

— Видели бы твои родители — вот радости-то было бы!

С возчиком Михаил договорился ещё одну ездку сделать — за товаром из лавки. Только тот условие поставил: выехать в Чижи вечером, ночью грузиться, а рано утром — обратно.

— Я чего — тать ночной? — возмутился было Михаил.

— Ночью-то подмораживает, снег замерзает, лошади идти легче. Али жди уже тепла, там на подводе перевезёшь.

Ждать целый месяц он не хотел. И уже перед тем, как городским воротам закрыться, они выехали из Хлынова. Снег развезло, и для лошади даже пустые сани тянуть было тяжело. Мишка мысленно поблагодарил возчика за подсказку.

Они перекидали оставшийся товар из лавки в сани и — назад. Морозец уже успел прихватить подтаявший за день снег, образовав корку. Мишку с Лизой наст держал, а лошадь проваливалась. Намучились, пока до Хлынова добрались.

К этому времени перед воротами очередь из саней образовалась — крестьяне спешили воспользоваться последними деньками перед распутицей, чтобы товар на торгу продать: репу, квашеную капусту, морковь, сало, рыбу вяленую. Деньги селянам были нужны, в первую очередь подати заплатить, а уж потом городских товаров купить — косу, соль да детишкам сладких петушков на палочке.

Не успел Михаил внутри обустроиться, как раздался стук в дверь. Кто бы это мог быть? У Мишки-то и знакомых в Хлынове не было.

На крыльце стоял улыбающийся Костя.

— Иду мимо, глядь — дом стоит, из трубы дым валит. Стало быть, уже живёт хозяин.

— Да только вчера скарб перевёз, обустраиваюсь ещё.

— Ну, похвастай хоромами.

— Да какие это хоромы? С твоими не сравнятся.

Однако гостя по дому провёл. Понравилось Косте.

— Удобно сделал. Когда на новоселье пригласишь?

Опять оплошал Мишка. Слышал ведь, что, войдя в новый дом, праздник устраивать надо, а упустил. Что называется «век живи — век учись». Однако поправился быстро.

— Поблизости харчевни или трактира нет?

— Как не быть? На каждой улице по паре.

— А давай сейчас пойдём — ты же знаешь, где готовят лучше?

— Ещё бы! Даже в общей трапезной можно не сидеть — отдельную комнатку выделят.

— Тогда чего же мы стоим?

Оделись оба и направились в трактир. Вошли — полна трапезная посетителей. Крестьяне, успешно сбыв товар на рынке, чинно обмывали продажи. За соседним столом ратники пили пиво, дальше — мастеровые, по виду кожевенники, уже изрядно пьяные. Шум, гам… Соседа за столом не услышишь.

Подскочил хозяин, склонился угодливо.

— Чего гости дорогие хотят?

— А хотим мы спокойно посидеть в отдельной трапезной. Поесть, попить не спеша.

— Идите за мной.

Сбоку от входа на кухню дверца неприметная была, туда и завёл хозяин гостей. Комната оказалась невелика — стол да две лавки рядом. Хозяин смахнул крошки, подождал, пока гости тулупы снимут да усядутся.

— Что кушать будем?

Михаил отродясь не бывал в таких заведениях, не знал, что можно заказать. Однако выкрутился.

— Костя, я тебя угощать должен, потому как у меня новоселье. Закажи всё сам, по своему вкусу — чего душа пожелает.

Костя сделал заказ не стесняясь.

— Сперва ушицы тройной, да чтобы горячая непременно. К ней — пряженцев с печёнкой.

Опосля поросёнка жареного — чтобы с гречкой внутри, ну и рыбки там всякой.

— Какую предпочитаешь?

— Думаю, карасей у тебя нет?

— Обижаешь, Константин. Для дорогого гостя найдём.

— Тогда обжарить в сметане. И кувшинчик вина — только не кислятины яблочной.

Довольно быстро половые принесли уху, пирожков с печёночным ливером, называемых «пряженцами», да кувшин вина. Михаил разлил вино в оловянные кружки. Тост поднял Костя.