Ушкуйник - Страница 10

Бывшая невольница вскоре освоилась на новом месте. Работницей она оказалась хорошей. Каждый день Мишка отмечал перемены в избе: то занавеска новая появилась на печи, где дед спал, то стол до желтизны выскоблен. Миски намыты, приготовлено вкусно, в избе чистота. Не промахнулся с приобретением молодой приказчик. И набожна — каждое воскресенье спозаранку в церковь на службу ходит.

Через неделю Михаил со спокойной душой отправился на ушкуе в очередную ходку за товаром.

Они спустились по Вятке вниз и немного не добрались до Пижмы, когда вперёдсмотрящий Капитон закричал:

— Ладья впереди тонет!

Все сгрудились у борта. Прямо по курсу, в двух сотнях саженей, завалившись на правый бок, погружалась в воду ладья.

— Не иначе — с топляком столкнулись, — сказал Павел и сразу же: — Ну, чего рты раззявили — на вёсла! Людям помочь надо!

Гребли мощно, да течение мешало. Наконец они оказались у ладьи. Почти в ту же минуту она ушла под воду, пустив большой воздушный пузырь. В воде барахтались несколько человек. Команда хватала их за одежду и затаскивала на борт. Вытащить удалось двоих — остальных отнесло течением в сторону, и они скрылись под мутной водой.

— Эх, беда-то какая! Спаси, Господи, их души! — сказал Павел.

Спасённые лежали на палубе, хватая ртом воздух. Одежда промокла насквозь, людей трясло от пережитой опасности и от холода.

— Никанор, Трофим — быстро сухую одёжу! Принесли старенькую, но чистую и сухую одежду. Михаил взялся раздевать одного из спасённых. Тот схватился за кафтан:

— Не тронь!

Он сел на палубе, опершись на руки, потом ему удалось встать. Разделся донага, натянув сухое. Из промокшей одежды вытащил кожаную трубочку — вроде пенала, сунул её себе за пазуху. И сделал он это, вроде как бы укрывшись от чужих взглядов. Ладно, мало ли какие у человека секреты, может, деньги у него там!

Незнакомцы выжали свою одежду и повесили на верёвку — сушиться. Подошли к корме.

— За спасение — спасибо и низкий вам поклон. Оба поклонились. Павел и Михаил ответили тем же.

— Вы кто же будете? — полюбопытствовал Павел.

— Хлыновские мы. Я — Костя Юрьев, сотник. А это — товарищ мой, Василий. Кого нам благодарить?

— Я — кормчий, Павел.

— А я — приказчик, Михаил. Судно — купца Аникея, из Чижей, что под Хлыновым.

— Бывал я в твоём селе, многих знаю. Куда путь держите?

— Известно куда — на торг, в Нижний.

— Нас подбросите?

— А куда от вас деваться? Не на татарский же берег высаживать?

— Вот и ладненько.

Оба спасённых уселись на палубе у мачты и стали что-то тихо обсуждать.

— Повезло мужикам, что мы подвернулись, — повернулся к Павлу Михаил.

— Им-то повезло, — нахмурился Павел, — а нам — не знаю пока.

— Почему так?

— Костя Юрьев — в Хлынове личность известная. Храбр, не в одном бою участвовал. Только он к Москве тяготеет, под руку князя московского, Ивана Третьего, вятичей отойти призывает. Много у него сторонников, да не все. Потому и неизвестно, чем нам их спасение обернётся.

О таких верхах Мишка ещё не задумывался. Он просто торговал у купца, выживая.

За время плавания на ушкуе Костя часто беседовал с Михаилом.

— Тебе сколько уже?

— Четырнадцать вёсен.

— Парубок уже. Грамотный?

— Даже писать умею, — похвастался Мишка.

— Ого! Такие нам нужны!

— Кому это — нам?

— Позже узнаешь. Ты как к татарам относишься?

— Как к ним можно относиться? Одно слово — ироды!

— Верно! Так и дальше они славян гнобить будут, пока ярмо ихнее не сбросим.

— Больно велика тёмная сила.

— Потому что княжества раздроблены. Каждый князь сам за себя, ещё и у соседа норовит земельку оттяпать. В единстве наша сила, Михаил.

— А что я? Я — человек маленький. Делаю, что купец Аникей велит.

— У купца один интерес — мошну набить.

— А как же! Каждый человек свой интерес блюсти должен. Кто моих престарелых деда и бабку кормить-одевать должен?

— Деньги не только торговлей добыть можно. Ещё и на меч взять.

— Это на дороге разбойничать, что ли? Не по мне!

— Зачем разбойничать? Я и сам татей вешал бы вдоль дороги, чтобы другим неповадно было.

— Не пойму я что-то тебя, Костя.

— Рядом с нами, — вон берег, — черемисы, чуваши, удмурты проживаются, под рукой татарской ходят. Вместе с татарами нападают, кровь из народа нашего пьют.

— Татарва к Хлынову редко подходит, да и отбиваться у вятичей пока получается. Для них другие города — побогаче да полакомей есть: Рязань, скажем, или Москва, Псков да Владимир.

— Как баба рассуждаешь! Пусть соседа моего ограбят, лишь бы меня не тронули!

Помолчали.

— Ты, Михаил, каким оружием владеешь ли?

— Кистенём да ножом.

— От татарина — злого да свирепого, до чужого добра охочего, кистенём не отобьёшься.

— За стенами крепостными отсижусь в случае чего. У нас в Чижах крепость сильная, брёвна на стене дубовые, в три обхвата.

— Мал ты ещё, не понимаешь, что любую крепость взять можно. Обольют татары стены деревянные земляным маслом да подпалят стрелами с горящей паклей, вот и падёт крепость.

Мишка озадачился. Не было у него воинского опыта, не знал он, что крепость любую можно взять, как бы крепки стены её ни казались. Но любое укрепление защитниками сильно. Велико упорство жителей да умение воинов — долго крепость осаду держать сможет, до прихода помощи от соседних городов.

— Ноне летом великий князь Иван Третий поход на Кремль готовит. Войско вятское вместе с московским идёт. Покажем татарам, что сильна Русь. Повезёт — так с трофеями вернёмся.